Translation from Russian
from Быть с Богом. [Being with God]
Once upon a time, now it already seems like a [rather] long time ago, I strenuously wished to understand – to comprehend what is the difference between the angelic admonition and demonic temptations; in what way(s) does the angelic voice in the soul differ from the demonic "speech". Ignorance gave me an almost physical pain, but in its own way it was even more profound than that [in comparison]. Long time I was at pains to comprehend with my mind, although calling upon God to help me to – all attempts were in vain... But the answer to that came to me just now in its extreme [extraordinary] simplicity – and it turned out that to confuse it was almost impossible; however, I was even able to learn what the only danger in the knowledge of the mysterious world of the spiritual is, and that danger may find expression in self-glorification, in ascribing to oneself some [sort of] super-significance, (self-) merit, "mysterious election" and other spiritless untrue nonsense of the sort, indicating only the soul’s unpreparedness for the knowledge of the supreme values of the spiritual world, namely (and not just [that world] – of the invisible [one], too).
I should nevertheless note that from this side [point of view] – those who are unprepared for the revelation [discovery] of the knowledge, which I am narrating about here – those who would want to know what it was all about, would be left disappointed – so boring and non-entertaining will this new knowledge seem: exactly like a new lesson in fed-up mathematics at school, so I have to immediately protect them from further reading [on]. As for the rest, I should also note that the appearance [manifestation] of the Lord is not always in signs and wonders, with thunder and lightning, but – at first glance – in the very simplest of things, and in such common changes in the world, which no one can ever suspect of being something supernatural; yes, in this conceited life routine – His presence seems at times incredible, but it is nonetheless there. This is especially [well] known, for example, to those who read, not just once a year, the Holy Gospel, or to those who go to the temple of God as to a Church, and not as to a theater, a cinema, or a shop.
Also, one should realize [imagine] that leading a Christian life is by far not always a holiday, but is quite often hard and painful labor, during which there arise both gloom and despair, that may be overcome through the Divine participation alone (always so much invisible...) in life, and this labor – when quite often the outcome is invisible behind a gray veil – and even behind the so well known darkness; and the labor itself seems hopeless in this modern [state of] lack of education; and this labor, though, must be carried out – at that not in any other way but with love [charity], at that [note], there is no sense to do it in any other way: as it will then not be Christianity. But, there [we are], where is one to source those powers from? – he who prays asks himself unwittingly and begs such powers from God – from That One about Whom he guesses, but Whom he cannot see.
Also, one should realize [imagine] that leading a Christian life is by far not always a holiday, but is quite often hard and painful labor, during which there arise both gloom and despair, that may be overcome through the Divine participation alone (always so much invisible...) in life, and this labor – when quite often the outcome is invisible behind a gray veil – and even behind the so well known darkness; and the labor itself seems hopeless in this modern [state of] lack of education; and this labor, though, must be carried out – at that not in any other way but with love [charity], at that [note], there is no sense to do it in any other way: as it will then not be Christianity. But, there [we are], where is one to source those powers from? – he who prays asks himself unwittingly and begs such powers from God – from That One about Whom he guesses, but Whom he cannot see.
This quite often difficult fight (which also no one ever sees, and even should one see it one does not know it) occupies most of the time of an Orthodox [believer] – virtually as if between a hammer and an anvil, between the Divine and the diabolic [~the devil and the deep sea] when even the slightest of weakness or indulgence to one’s own "self" suffices, [to make] a [little] step aside and lose not just your own labor – but even further – [ruin] someone else’s prayer labor[, too], lose physical strength and waste time [spent in vain] – acquiring in the stead of grace – the charm [of seduction – as the word’s root in Slavonic suggests], in the stead of God’s comfort – Satan’s inveiglement, the “[sweet] pleasure” of which has cast many a soldier of Christ to death. Yes, it turns out, one needs to force oneself to pray – when one is unwilling to, and when it feels unbearable – beyond one’s powers to do one’s duty – [namely] the prayer rule; and one has to ask God that He condescends for this to be done – further, too, if only He would please to grant a little power ... “Lord, help me to become myself in Christ [’s name]!"
In this way, in the human soul there has already been a need to prayerful doings [praying, possibly etc.], and experience has already entrenched in it the acquired spiritual portion. “Thou art my portion in the land of the living." [Ps. 142:5, Slav. 141:5] Suppose it did not feel this [way] always or usually – at that it would hardly be able to appreciate the gift of God gained by such labor as if a man looking back on those roads, which one has covered in one’s life [span], and [happens to] know them all – [then] from this alone, he would be horrified as [if standing] at [the rim of] a bottomless abyss. This is why it is remarkable that one is unaware of one’s labor and powers [efforts] in their plurality [as a set], for that would lead to no good. But nevertheless [all the same] the result of this is there – already in itself – and it is like spiritual food; – the prayerful lieu being increased by the desire for the acquisition of the spiritual. For the knowledge of [coming to know] the Truth in all the verity [truth] of His manifestations for that same Christian soul. That is, first of all for oneself, at that what can be more important to salvation than firstly – the change of one’s [own] nature?
And, behold, in the course of all that deed of his, during such a wonderful occupation, [some] one begins to hear a need transfigured virtually into words (it is so integral and explicit), or an instruction – “you need read a chapter of the Gospel”, or, “you need pray, read the forgotten [prayer] rule, the time [for this] has come already” and others of the sort associated with the observance of the spiritual rule of one’s life. This is exactly [like] a talking thought, exactly like a most ordinary thought – perceived automatically, to which no attention is paid, well, in short – the most common [thought] – one has just thought it and has forgotten it, and it all of a sudden becomes standing out [highlighted] of the line of common [thoughts of the] sort, TB [as if?] it is indeed entitled to this. No, not a voice as such – in the physical, material form, but a “talking” thought. It seems to be [very] thin, [very] feeble, but in [actual] fact proves to be irresistible for those who have at least a certain sense of conscience [consciousness]. To engage into debate with this voice is preposterous, all the excuses prove to be naught before the truth of this coming to [one’s] senses [admonition]. “Go, read this and that” (what you have to read at this [particular] time), or “why not read a psalm”, “you should read this prayer”... – And all excuses turn out futile, shamefaced. It is better to immediately admit one’s [own] weakness or unwillingness – but will that possibly rid us of self-reproach, and of shame?
This voice in a man should not be deemed a manifestation of spiritual frenzy, of mental disorder like the well known “voices”. Auditory hallucinations do not teach a man to pray, they do not teach [one] to glorify Christ, the Mother of God, and at the same time – they do not ascribe to themselves imaginary achievements in this sense. Hallucinations, in general, do not teach a man anything spiritual; the very concept of “teaching” is here absurd. As a maximum, they are like a consequence of a disease of the mind, they close onto the mental, as well as on the human, and, moreover, – they are spontaneous, non-systematic, and undefined as – at least – a direction [venue] of scientific knowledge. Hallucinations – this is chaos, and defect; this is not a construction – but [rather] an obstruction. “Admonition”, “revelations” can – with a paranoid [man] – deceive also not so much by their “exclusivity” as [rather] by their “naturalness”, but they [the hallucinations] do not set up spiritual peace in the soul (which may only be brought into the soul by Christ), they do not bring that, and they are no result of it . One has to know well the Comforter in order not to confuse His manifestations of gracious impact on the soul with anything [else]; and not to attribute His objective side [feature] – which is also open to all – only to “one’s [own] revelation [discovery]”, to one’s [own] “overvalued idea”. Perhaps none of the mentally ill people being visited by hallucinations can indulge in the honesty of [this] self-evaluation: “I am sick” – these [evaluations] are much too characteristic, specifically painful, “revolutionary”. Also hallucinations cannot appear in result to prayerful labor [the labor of praying] – in mentally ill people; they [hallucinations] arise self-arbitrarily, with no specific “preparation” (as someone could possibly come to think). And further, we must know that if that has come after prayer, then this is a sure sign exactly of the wrong leading of prayerful life, and not of this very prayerful life. Thus, prayer causes no hallucinations, only the damage by sin, or by the demonic influence on the soul [does]. No “voices” teach man goodness, peace, harmony with the Truth in the spiritual sense, and no “voices” are a part of the religious doctrine system. In general, they are incapable of teaching anything but the satisfaction of vain and instantaneous [single-moment] desires, which are by the way quite disparate in their logic.
But, there, the voice stronger than voice is often, alas, the slumbering conscience that impels [us] to go to prayer – and the conscience, having in its turn been aroused, induces the will to do what needs to be done. In general, that’s the idea: of course, conscience is God’s voice in man (luckily, its manifestation [of the conscience] will not be considered here an auditory hallucination), but in itself it is not yet God – it takes someone who would awaken it from sleep, or simply: someone who is so much one’s own, to whose manifestation it [conscience] would respond. Conscience is a judge, but it is not something that is above it, and not something that is more important for the student, who have come to know the spiritual: that is to say that theoretically it takes someone who would cause its effect on man, and who is that [possibly] if not an angel? – The Lord Himself would hardly condescend to such a sinner and most ordinary one [man] among all [men]; and further his soul is but a participant, and of no paramount importance at all. And then there is here a most definite logical chain. The inductor, and the inductive circuit born out of their interconnectedness: [namely] Angel—>conscience—>soul—>will—>labor. Of course, the comparison with the material here is only relative, as, indeed, the scheme itself, but the sequence is – most likely than not – exactly this.
But one has to be aware that as soon as such a voice has come, then with a sense of unworthiness and self-reproach, with humility, with an almost slavish adoration of this really unusually high manifestation of the invisible world, virtually like [the adoration of] a guest of honor [who is] leading the soul to the feast of its salvation, one must here immediately – brushing everything aside – fulfill what has been proposed without engaging in polemics, or trying to evade from observing one’s [prayerful] rule. Immediately fulfill – just as soon as the thought of doing [the] spiritual life comes. Also, one should try and [groom and] cherish with adoration this suddenly appeared participation of God’s expressed in such a targeted form; one must call upon it in the future, too, and try and get it as a guide [a 'seeing eye' to a blind man] – being a conduit in this world – would get rooted in the soul, recalling more often what is most important for it [the soul]. In its turn, having accepted with gratitude and love [charity] the admonition, one needs keep up with the acquisition, [and] not retreat – whatever may happen – from the already extant accumulated spiritual experience, i.e. to not betray one’s capabilities, observing the moral precepts (otherwise the prayer itself would be a condemnation). It is a [really] great happiness if the soul distinguishes [and comes to know] that angelic voice – and having distinguished it from all the rest – would follow its instruction; if the angel’s desire – being a servant of God's – in the deed of salvation of the soul becomes also one’s own [desire] – if the angelic and the human would – in this way – gain oneness [unanimity], where the spiritual will always be in accordance first of all with the spiritual – and even more than that – the spirituality of man would reciprocate and be in accord with the true spiritual [-ity] manifested through its personified power.
But, of course, on the path to salvation – apart from angels, there are also their antipodes. It is the latter exactly – the fallen spirits – who set up so “insurmountable” temptations, and create strong temptations which – at their wish – have to make prayer much more difficult, and in the most opportune case for them – also, in general – make prayerful life impossible. And without prayer, as we know, there is no salvation (receiving the Holy Mysteries is impossible without accord with God, that is, without repentance, which in its turn is improbable without previous communion with God through prayer.) Therefore, as soon as the soul has felt what matches its usual occupation in the spiritual sense, it would also feel the setting that is dissonant with it, which is different from the state most important for it – something that does not lead to the knowledge of God, something that distracts from this knowledge. And once this is so, then the soul can surely consider this thought as [being] from the devil, distinguishing it from an angelic one. Properly, this is not a thought but a manifestation of the influence of two opposing principles [beginnings] in man. As is well known, “the human soul is a battlefield between good and evil”, and only because of one’s injury caused by the original sin, and also because of the power of God’s far-reaching wisdom, man cannot – without parting from one’s body – see spirits. Therefore, the fact that a man in a normal state cannot sensuously see the invisible world has a deep meaning – so one may not be damaged beyond repair [measure].
However, on a spiritual level, one may find out who accosts one and what with, and what for, and in the final count – if, of course, one has in advance led a correct Christian life according to the commandments of Christ. It is by no accident that so often in prayerful turning onto God and His saints there are supplications featured for admonition. It is therefore clear that it is not man on his own who distinguishes the invisible fallen spirit from the true spirit of good, but God Who is in him does – that is, in this instance, if a person lives in accordance with the true morality of Christ, fulfilling the law of God.
This is how simple it was revealed to me what distinguishes angels from demons. And it must be stated that it is not me on my own who revealed [discovered] this as a result of some “enlightenment, at that, this one is [means] AXIOS!”, but the Lord revealed it – at that – He has considered it necessary this way – at that, it is important for the salvation of the soul. After all, God never does anything simply like that [for no good reason], and as I was able to convince myself [in], everything in Him is amazingly simple, so much pure and simple, that even this single feeling [alone!] resembles a miracle.
And so, the essence of differences of the angelic voice in a man from the demon’s consists fundamentally in this: that the former leads to observing the moral commandments of God revealed in [the name of] Christ the Savior, thus, [it] leads to re-creating one’s moral order of human life (actually [properly speaking] the performer himself), and earthly life – but at the same time, it also leads to a heavenly life, – while the other [the latter], on the contrary – takes [man] away from all that – binds [one] to fulfill only the commandments that are purely human, which [are used to] replace the commandments of God, [and] leads to satisfying needs [that are] exclusively earthly and material, and, as a consequence of that – [leads to] following one’s baser passions and lusts, limitedness, in the sense of – the often obvious inferiority of the world outlook, and the spiritual selfishness and the spiritual inferiority, even a purely human one. Therefore one needs to distinguish in oneself the phenomenon [appearance] of an angelic voice from the demon’s one, although without focusing the attention on this, and without usurping the “secret knowledge” as if allegedly available “according to the [clerical, liturgical] rank”, at that, only the angels – being spiritually pure, shining with sinlessness and simplicity, servants of God – lead man to salvation and eternal life; man does not have and cannot have other assistants in the truly spiritless world, in which there are no longer left [any] spiritual teachers, elders, great righteous men – [who are] able to pass on their knowledge to whomever of the living [people], and the Christians are scattered in this world; the true believers who have made prayer into their shrine, and this means who have a relationship with the Lord, in which they can devote to their closest fellow faithful [of the same religion] – but what we have left are the guardian angels, with every man having one’s own that cannot be taken away (unless a man – sinning – departs from them himself) from the soul, freely [arbitrarily] leave at their [own] will – it is they who play the role of advisers and guardians of man, placed by God Himself for this [purpose]. It is they exactly who can help in Christian life, and to be closer to them is more often than not impossible to anyone. And this is why one must learn to feel one’s guardian Angel, this is why one needs guess what his wish is, and for this [purpose] one needs also listen to his spiritual voice, prompting to the truly good.
Here is the original Russian
from Быть с Богом.
Когда-то, теперь уже кажется, что довольно давно, я усиленно хотел понять, - постигнуть чем отличается ангельское вразумление от бесовского искушения; чем ангельский глас в душе отличается от бесовского "говора". Незнание доставляло мне боль почти физическую, но по-своему даже более глубокую чем в сравнении. Долго я силился постигнуть своим умом, хоть и призывая Бога в помощь мне, - все попытки были тщетно... Но ответ на это пришёл мне только теперь в чрезвычайной его простоте, и спутать, оказалось, практически невозможно, однако, мне удалось также узнать, что есть единственная опасность в познании таинственного мiра духовного, и она может явится в самовосхвалении, в придавании себе некой сверхзначимости, (само-)достоинства, "таинственного избрания" и т.п. бездуховной неистинной чепухи, говорящей лишь о неготовности души к познанию высших ценностей именно духовного мiра (а не просто - невидимого).
Должен, тем не менее заметить, что именно с этой стороны - неготовые к познанию открытия, о котором я повествую здесь, - те кто захотят узнать в чём-же было дело, останутся разочарованными настолько скучно и неразвлекательно покажется им новое знание словно урок опостылевшей математики в школе, поэтому сразу должен уберечь их от дальнейшего прочтения. Остальным должен также заметить, что явление Господа осуществляется не всегда в знамениях и чудесах, с громом и молнией, а, на первый взгляд, в самых простых вещах, и таких обыденных изменениях в мiре, которые никто никогда не может заподозрить в чём-то сверхъестественном; да, в этой суетной рутине жизни Его присутствие кажется порой невероятным, но оно, тем не менее есть. Особенно это известно, например, читающим не один раз в год св. Евангелие, или ходящим в храм Божий как в Церковь, а не как в театр, кино, или магазин.
А также человек должен представлять себе, что ведение христианской жизни далеко не всегда праздник, а часто тяжкий и мучительный труд, в течение которого возникает и уныние, и отчаяние, преодолеваемые только Божественным участием (столь незаметным всегда...) в жизни, и это труд, когда часто конечный результат невидим за серой пеленой, и даже столь известным мраком, а сам труд кажется безнадёжным в этой современной безпросветности, который, всё-же, надо осуществлять, и не иначе как с любовью, п.ч. по-другому смысла нет, ибо это тогда будет не христианство. Но, вот, откуда сил этих взять? - задаёт себе невольно молящийся, и просит их у Бога, - у Того, о Котором догадывается, но Которого не видит.
В этой тяжёлой часто борьбе (которую также никто не видит, а увидя не узнает) проходит основное время православного словно между молотом и наковальней: между Божественным и дьявольским, когда достаточно малейшей слабости, и потакания своему "я", сделать шаг в сторону и загубить столько своего, и даже ещё и чужого, молитвенного труда, сил физических, потраченного времени, - обретя вместо благодати прелесть, вместо Божьего утешения - сатанинское обольщение от "услады" которого погибло множество воинов Христовых. Да, оказывается, надо заставлять себя молиться, когда не хочется, и когда невмоготу, через силу исполнять свой долг - молитвенное правило, и надо просить Бога о том, чтобы Он благоволил этому совершаться и дальше, лишь бы только дал немного сил... "Господи, помоги мне стать самим собой во Христе!"
Т.о. в человеческой душе уже начинает существовать потребность к молитвенному деланию, и в ней уже закрепились опытом приобретённая духовная часть. "Ты бо еси часть моя на земли живых". Пусть он этого не чувствует всегда, или как правило, и хорошо, п.ч. вряд-ли может оценить дар Божий, таким трудом приобретённый, ведь если человек оглянется на те дороги, которые он прошёл в своей жизни и узнает их всех, - от одного этого он ужаснётся как от бездны. Поэтому замечательно, что труда своего и сил он не осознаёт во множестве, ибо ни к чему хорошему это не приведёт. Но всё-же результат этого существует уже в нём самом, - это как пища духовная, - молитвенная среда увеличиваемая желанием к стяжанию духовного. К желанию познания Истины во всей правде Его проявления для той самой души христианской. Т.е. прежде всего для себя, п.ч. что важнее для спасения как не сначала - изменение своего естества?
И, вот, в продолжении этого своего дела, в течение такого удивительного занятия некто начинает слышать словно в словах претворённую потребность (настолько это цельно и явно), или указание - "надо прочитать главу из Евангелия", или: "надо помолиться, прочесть забытое правило, уже и время наступило" и прочее связанное с выполнением духовного правила своей жизни. Это словно говорящая мысль, словно как самая обычная мысль, автоматически воспринимаемая, на которую и не обращается внимания, ну, словом, самая обычная - подумал и забыл, вдруг становится выделенной из общего подобного, т.б., что она и в самом деле на это имеет право. Нет, не голос как таковой, в физическом, материальном виде, а "говорящая" мысль. Она кажется тоненькой, слабенькой, но на деле оказывается непреодолимой для того у кого есть хотя-бы некоторое чувство совести. Вступать в полемикуу с этим гласом безсмысленно, все самооправдания оказываются ничем перед правдой этого вразумления. "Иди, читай то-то и то-то" (что ты должен в это время читать), или: "почему-бы не прочитать псалом", "надо прочитать эту молитву"... - И все отговорки оказываются тщетными, постыдными. Уж лучше сразу признаться в своей слабости, или нежелании, - но разве это избавит от самоукорения, и стыда?
Глас этот в человеке нельзя считать проявлением душевного безумия, расстройства душевного как известные "голоса". Галлюцинации слуховые не учат человека молиться, не учат славить Христа, Божию Матерь, а заодно - не приписывать себе мнимых достижений в этом смысле. Галлюцинации вообще ничему духовному не учат, само уже понятие "учить" здесь абсурдно. Максимум, они как следствие болезни ума, замыкаются на душевном, и человеческом, да притом - спонтанны, безсистемны, и не определённы как направление научного познания, хотя-бы. Галлюцинации это хаос, и дефект, это не конструкция, а
Но, вот, глас сильнее гласа часто, увы, дремлющей совести побуждает идти на молитву, - и совесть, встрепенувшись, уже в свою очередь, побуждает волю исполнить необходимое. Вообще идея такая: конечно, совесть есть глас Божий в человеке (её проявление, к счастью, галлюцинацией слуховой здесь не посчитают), но она сама по себе не есть ещё Бог, - нужен кто-то кто пробудит её от сна, или просто: кто-то такой свой на чьё проявление она отреагирует. Совесть это судья, но не то, что выше её, и что главнее у учащегося, познающего духовное: значит, теоретически нужен тот кто вызовет её воздействие на человека, а кто это если не ангел? - Сам Господь вряд-ли снизойдёт до такого грешного и самого обычного одного из всех, да и душа его только участник, и отнюдь не первостепенной важности. И тогда здесь совершенно определённо существует логическая цепочка. Индуктор, и индуктивная цепь рождённая своей взаимосвязанностью: ангел—>совесть—>душа—>воля—>труд. Естественно, сравнение с материальным здесь лишь условное, как, впрочем, и схема, но последовательность скорее всего именно такая.
Но надо знать, что как только такой глас появился то с чувством недостоинства, и самоукорением, со смирением, с почти рабским обожанием этого действительно необычайно высокого проявления мiра невидимого, словно высокого гостя ведущего дущу на праздник ко спасению её, необходимо тут-же, всё отложив, исполнить предложенное не вступая в полемику, или пытаясь уклониться от исполнения своего правила. Немедленно исполнить как только мысль о совершении духовной жизни придёт. Также надо пытаться холить и лелеять с обожанием это внезапно появившееся участие Божье в таком целенаправленном виде выраженное, необходимо призывать его и в будущем, и стараться, чтобы оно как поводырь, будучи проводником в этом мiре, - укоренилось в душе, чаще напоминая о самом важном для неё. В свою очередь приняв с благодарностью и любовью вразумление нужно не отставать от приобретённого, не отступать во что-бы то ни стало от уже имеющегося накопленного духовного опыта, т.е. не изменять своим возможностям, соблюдая нравственные заповеди (иначе сама молитва будет в осуждение). Огромное счастье, если душа узнает этот ангельский глас, и отличив его от всего остального последует его наставлению, если желание ангела как слуги Божьего в деле спасения души станет и своим, - если ангельское и человеческое, т.о., приобретут единодушие, где душевное будет всегда согласно с первым духовным, и даже более того: духовное человеческое будет отвечать взаимностью и согласием с истинно духовным явленным через его олицетворённую силу.
Но, конечно-же на пути ко спасению кроме ангелов существуют и их антиподы. Именно они – падшие духи содзают такие "непреодолимые" соблазны, и создают сильные искушения, которые по их желанию должны значительно затруднить молитву, а в самом для них удобном случае - и, вообще, сделать невозможной молитвенную жизнь. А без молитвы, как известно, нет спасения (принятие Св. Христовых Тайн невозможно без согласия с Богом, т.е. без покаяния, которое в свою очередь невероятно без предварительного богообщения через молитву). Поэтому как только душа почувствовав то что соответствует её обычному занятию в духовном смысле, также почувствует и диссонирующее с её установлением, отличающееся от своего самого важного для неё состояния, - нечто не ведущее к богопознанию, отвлекающее от него. А раз так то она эту мысль может уверенно считать дьявольской, отличая её от ангельской. Собственно, это не мысли, а проявление влияния двух противоборствующих начал в человеке. Как известно: "душа человека поле битвы между добром и злом", только в силу своего повреждения вызванного первородным грехом, а также в силу Божьего далеко идущей мудрости человек не может, не расставшись со своим телом видеть духов. Поэтому то, что человек в обычном состоянии не может чувственно видеть невидимый мiр есть глубокий смысл, - дабы не повредился он свыше меры.
Однако, на духовном уровне он может узнать кто к нему подступает и с чем, и для чего, в конечном итоге, если, конечно-же, заранее он ведёт правильную христианскую жизнь по заповедям Христа. Не случайно так часто в молитвенных обращениях к Богу и святым Его фигурирует прошение о вразумлении. Поэтому ясно, что не сам человек отличает невидимого падшего духа от истинного добра, а Бог в нём находящийся, - т.е., в том сл., если человек живёт в соответствии с истинной Христовой нравственностью, исполняя закон Божий.
Вот так просто открылось мне то чем отличаются ангелы от бесов. И, надо сказать, не я сам это открыл вследствие "озарения, п.ч. это достоин", а Господь открыл это, п.ч. так посчитал нужным - п.ч. это важно для спасения души. Ведь Бог просто так не делает ничего, и, как я мог убедиться, у Него всё изумительно просто, настолько чисто и просто, что даже одно это ощущение напоминает чудо.
Итак, суть отличия ангельского гласа в человеке и бесовского говора в том, принципиально, состоит, что одно ведёт к исполнению нравственного заповедей Божьих во Христе Спасителе явленных, т.о. ведёт к претворению духовного порядка в жизни человеческой (собственно самого исполнителя), и земной, но, при этом, и ведёт к жизни небесной, - а другое, напротив, уводя от всего этого привязывает к исполнению заповедей только чисто человеческих, которыми заменяются заповеди Божьи, ведёт к удовлетворению потребностей сугубо земных, материальных, и, как следствие, этого - следования своим низменным страстям и похотям, ограниченности, в смысле - часто очевидной ущербности мiровззрения, и душевному эгоизму, и неполноценности духовной, даже чисто человеческой. Поэтому необходимо отличать в себе явление гласа ангельского от бесовского, хотя и не акцентировать в себе внимание на этом, и не присваивать себе "тайное знание" ка якобы "по чину" имеющееся, п.ч. лишь ангелы как духовно чистые сияющие безгрешием, и простотой слуги Божьи ведут человека ко спасению и вечной жизни; нет и не может быть у человека иных помощников в настоящем бездуховном мiре, где уже не осталось духовных учителей, старцев, великих праведников способных передать свои знания кому-либо из живущих, и христиане разрозненны в этом мiре, истинно верующие сделавшие молитву своей святыней, а, значит, имеющие связь с Господом, в которую они могут посвятить своих ближайших единоверцев, - но остались ангелы-хранители, которые есть у всех, и не могут быть отняты (если человек, греша, сам от них не отойдёт) от души, произвольно уйти по своему желанию, они-же исполняют роль советников и охранителей человека, Самим Богом поставленные для этого. Они-то и могут помочь в деле жизни христианской, ближе их и не может быть теперь зачастую никого. Вот для чего надобно научиться чувствовать своего Ангела хранителя, для чего угадывать его желание, а для этого глас его духовный, побуждающий к истинно доброму слышать.
